продолжение "Воспоминаний о Звездном Пути" Шатнера

На сцене появляется ДеФорест Келли.

да, и по-прежнему спасибо редактору и спонсору MZ_Gnom. Без нее я никуда.



Свифти идет домой, читает материалы Родденбери, и он так потрясен прочитанным, что в течении двадцати четырех часов заключает с Джином контракт.
Теперь, когда Лазарь дергает за ниточки, к Джину приходит некий прогресс в его писательской карьере и он продает случайные сценарии под псевдонимом, чтобы обойти указ полицейского департамента о запрете подработки. читать дальшеПока ситуация с финансами диктует Джину прежде всего оставаться копом. Однако, со временем талант Джина начинает получать признание. Он обнаруживает, что пользуется спросом, усердно работая, и его репутация в трудных, весомых и независимых телеспектаклях начинает расти, он становится невероятно занятым, клепая сценарии для самых популярных шоу века. За два года он становится больше сценаристом, нежели копом. В конце концов, когда сильная занятость больше не позволяла совмещать профессии, он прощается с полицией.
В течение последующих лет Джин усердно работает, сочиняя эпизоды для нескольких лучших (Обнаженный город, Дорожный патруль, Др.Килдар) и худших (Алюминиевый Час Кайзера, Театр Джейн Вайман, Ботинки и седла) ТВ программ. В свободное время, теперь весьма ограниченное, он набрасывает рукописные заметки для самого себя. Там полно творческих идей, эскизов драматических сюжетов и мыслей, что могут оказаться полезными в сочинении будущих телевизионных шоу. Среди этих случайных мыслей, Джин продолжает строчить идеи, которые, как он надеется, однажды пригодятся в научно-фантастическом сериале.
Джин продолжает старательно трудиться над сценариями следующие пол-дюжины лет, в основном для шоу "Есть ружье - поедешь", где он становится главным сценаристом. Все же, учитывая большую занятость, он начинает ощущать профессиональную неудовлетворенность, разочаровываясь шаблонными вестернами и полицейскими шоу, для которых его и нанимали.
Итак, хотя Джин зарабатывает кучу денег за все эти годы, он все больше чувствует себя недовольным неопределенной жизнью в качестве телевизионного сценариста, где постоянный контроль не дает его творчеству проявить себя в полной мере, так же, как и пуританское мышление сетевых цензоров.
В то же время Джин чувствует неудовлетворенность и личной жизнью. Он и его жена Эйлин все больше отдаляются друг от друга в течении второй половины их почти двадцатилетнего брака, и в начале шестидесятых они все еще женаты, без любви, в основном ради блага их детей. Эта непростая ситуация становится еще запутаннее, когда Джин встречает и влюбляется в женщину, которая, в конечном счете, после долгих болезненных лет в статусе "другой женщины", становится его женой. Ее зовут Маджел Ли Худек, но она гораздо боле известна фанам "Звездного Пути" под своим сценическим именем - Маджел Барретт.
Поскольку у меня нет никаких идей о том, как развивались отношения Барретт/Родденберри, и не хотелось бы делать предположений о столь личных событиях, самым лучшим будет позволить Маджел рассказать эту историю.
"Сначала мы не были любовниками, это появилось позже, когда мы стали друзьями, но Джина я знаю с 1961 года. У него было двое детей, и, конечно же, он был женат; и хотя он говорил мне о том, как несчастен, я видела, что он не готов оставить их. Знаете эту старую добрую историю, что говорят женатые мужчины: "Ооооооо, моя жена ужасно пилит меня, она не понимает меня, ладно, давай займемся сексом", но Джин таким не был. Он не делал подобного, и поначалу не давал мне никаких причин думать, что он хотел бы развестись.
Джин не был счастлив дома, но он взял на себя обязательства, и он был тем человеком, который относился к обязательствам очень серьёзно. Если он давал обещание, то исполнял его. Это было очень грустно, хотя, вплоть до того, как Джин фактически оставил свою жену, я не могла предположить, что проведу с ним всю свою жизнь. Я чувствовала, что могу провести остаток жизни, любя его, но не обязательно рядом с ним."
В 1962 году семейные обязательства Джина, вкупе с растущей неудовлетворенностью
нестабильностью карьеры сценариста, а также отсутствием творческой свободы, побудили его активно добиваться все большей занятости. Вдобавок ко всему, он стал писать сценарии к пилотным сериям, спродюсировал их и надеялся продать как сериалы. Одна из первых называлась ""333 Монтгомери", и в главной роли был человек, чья актерская карьера в течение следующих тридцати лет была неразрывно связана с писательской и продюсерской карьерой Родденбери.
Звездой был ДиФорест Келли.
Келли собирался сыграть роль Джейка Эрлиха, самого известного криминального адвоката Сан-Франциско, и я попросил Ди рассказать мне о первой встрече с Родденберри и о его попытках заполучить роль.
"Я проходил пробы на роль Джейка, но сначала я должен был встретиться с продюсером, которым, на этот раз, оказался Джин Родденберри. В то время он работал в совсем крошечном офисе в Вествуде, который был размером с большой... хотя, скорее, со средний чулан. Итак, я поднялся по лестнице в офис, и пожал руку огромному мужчине, сидящему за малюсеньким, крохотным столом. Это был Родденберри."
Джин видел некоторые предыдущие работы Ди, и по мере обсуждения проекта они, казалось, быстро нашли общий язык. Джин спросил Ди, согласен ли тот на кинопробу для роли Джейка Эрлиха, и, когда Ди ответил утвердительно, Джин проинформировал его о том , что, по иронии судьбы, настоящий Джейк Эрлих полностью контролировал кастинг на роль себя. В результате у Джина были связаны руки, и лишь Эрлих мог нанять актера, который его сыграет.
"И тогда Джин склонился над маленьким столом и сказал: "И должен предупредить тебя, что Эрлих - крутой мелкий сукин сын."
Пришло время для прохождения кинопроб. Нас было четверо или пятеро на эту роль, и все мы отыгрывали одну и ту же сцену. В ней Эрлих должен выжать информацию из упертого заключенного. Пришла моя очередь, и, поскольку Джин мне говорил о том, как крут был Эрлих, когда я мучил этого заключенного, он и правда получил сполна. Я по-настоящему навис над ним. И я помню, как дал пощечену тому несчастному парню, игравшему роль преступника. Я помню, он старался не смотреть на меня в середине сцены, и я шлепнул его... сильно, и сказал что-то вроде: "Слушай, подонок, когда я говорю, ты смотришь на МЕНЯ!! Понял?"
В любом случае, это было адресовано Эрлиху, потому что, когда он увидел мою пробу, он реально начал скакать вверх-вниз с воплем: "Это он! Это тот парень, какого я хочу!"