Вот, сочинилось сегодня, пока шлялась по лесу за земляникой. Внезапно так. O_O
Витя и леший.И чего он поперся сюда? Трудно придумать более девчачье занятие, чем собирать землянику в стаканчики в напоенном солнцем лесу. Там сухо, хвоя хрустит под ногами, а девчонки смеются, шутят и перекрикиваются. Витя - парень смешливый, веселый, 22-х лет. Он пошел сюда, чтобы составить компанию младшей сестренке. Младше она всего на два года, но просила пойти с ними. А вдруг в лесу им встретится медведь? Так со смехом говорила Алика, а Витя, сдавшись, пообещал пойти с ними.
Он насобирал только треть стаканчика, болтовня девчонок начала его раздражать. Постоянно нагибаться ему надоело, ему было жарко, а лес какой-то... неприветливый. Земляники было много, но почему-то именно ему все время попадалась полузрелая. Он был рад собирать и ее, но Алика, придирчиво проинспектировав содержимое его стаканчика, заставила выбросить половину.
Почувствовав, что злится, Виктор решил улучшить себе настроение. И не придумал ничего лучшего, как сунуть в уши наушники и включить музыку погромче. Это заглушило надоедливый девчоночий говор, и мир заиграл другими красками.
А вскоре ему начало везти. Под каждым листиком оказывалась такая крупная и спелая ягода, что Витя начал сомневаться, не растил ли кто здесь раньше клубнику. Ему казалось, что он очень быстро заполнил свой полулитровый стакан, но, разогнув спину, понял, что солнце уже начало клониться к закату, а летом же темнеет поздно. Значит, уже далеко за полдень. И вокруг никого.
Сначала он не испугался, даже когда понял, что места вокруг незнакомые. Он не помнил этих полян, этой тропинки. Хотя какой тропинки, лес становился все гуще и гуще, и скоро от тропинки не осталось и следа. Однако он, городской парень, привыкший к тому, что потеряться нельзя нигде, был уверен, что вот-вот выйдет к чему-то знакомому, встретит кого-то. А если уж совсем надоест блуждать по лесу, просто позвонит своим. И его сразу найдут, тут говорить не о чем.
Однако через час хождений его одолела паника. Никто ему не встречался, а чаща, казалось, становилась все гуще и гуще. Телефон не ловил зону, все звонки обрывались через пару гудков. Он шел и шел, пока, наконец, между деревьями не забрезжил просвет. Виктор кинулся туда бегом, несмотря на то, что устал и ноги гудели от много часовой ходьбы. Он выбежал на открытое место... и застыл в испуге.
Тут был ручей. А он ни сном ни духом об этом ручье, он не знал о нем. Витя испугался, потому что понял, что он окончательно потерялся, и теперь его спасение от него больше не зависит. А зависит от того, будут ли его искать и повезет ли спасателям, если искать все же будут.
Но он спустился к ручью и протянул к воде руку. Жара только-только начала спадать, ему страшно хотелось пить и было не до рассуждений. Парень протянул руку к прохладной воде, почти дотронулся до нее, и тут его кто-то перехватил за запястье.
Вите показалось, что до его руки дотронулась ветка, кусок коряги. Но тут же он с ужасом осознал, что ЭТО было живым. Рука, словно ветка, держала крепко. Это был не человек, а словно бы оживший кусок дерева. Виктор заорал и рванулся, но это было бесполезно. Наоборот, он сделал только хуже. Берег был скользким от близкой воды, Витя поскользнулся и полетел в воду. Которая оказалась очень холодной, несмотря на жару. Он с головой ушел под воду, а потом ногу пронзила острая боль судороги. Виктор раскрыл рот в немом крике, и тут же захлебнулся. Он умер бы, но его рванули наверх за руку, и вот он уже лежит на покрытом травой берегу и хватает ртом воздух. А неведомое, страшное существо склонилось над ним, подняло на сильные, сучковатые руки и понесло к себе... домой.
Он называл себя Симеон, хотя Витя окрестил его Лешим. Ну а как еще назовешь существо, живущее в лесу, живущее лесом и которое само было этим самым лесом? Облик Симеона постоянно менялся, словно бы "плыл". Он то представлялся Виктору твердым, как кусок дерева, а его кожа на ощупь была шероховатой и жесткой, как кора. А то вдруг становился почти человеком, только с кожей цвета рыжей сосны, освещенной закатным солнцем. Симеон был высок, около двух с половиной метров и в человеческом облике даже привлекателен. Он не питался так, как это делают люди, но кормил всеми дарами леса Витю, который надолго стал его гостем. Или пленником, хотя Симеон всячески отрицал это. На многочисленные просьбы отвести его к людям Симеон утверждал, что и рад бы, да не может, потому что может идти лишь до ручья, а дальше ему по каким-то мистическим причинам путь закрыт.
Сложив два и два, Виктор отлично понимал, что его спаситель врет. Кто заманивал его в чащу земляникой? Кто путал дорогу, не давая выйти к людям? Ведь этот лес вовсе нельзя было назвать дремучим. Он был большим, да, но Виктор с друзьями с детства там бегали и заблудиться было почти нереально. Они просто не пошли бы туда, где могли потеряться. О том, что он сам надел наушники и тем самым оборвал возможность докричаться до себя, Витя предпочел почему-то забыть. Но тем не менее.
Однако никаких претензий он Симеону не высказывал, понимал, что в полной власти лешего, и не в его положении качать права. Вместо этого Витя трижды пытался сбежать в отсутствие лешего и найти дорогу назад, однако ни разу его попытка не увенчалась успехом. На третий раз он сильно заплутал и пришел домой уже затемно. Симеон был дома, на стенах призрачным светом горели гнилушки. В полутьме лицо Симеона было почти черным, и Витя на момент испугался. Он испугался еще больше, когда леший поманил его к себе пальцем, но подошел. А куда бы он делся?
Тихим, скрипучим голосом Симеон спокойно объяснил ему, что в лесу полно опасностей, и что он удивлен глупому поступку Виктора. Тот все равно не сможет выйти отсюда, а подвергать себя попусту опасности... Это потом Витя понял, что леший снова врал, а, наоборот, сам же и путал его по лесу до ночи, чтоб отвадить от попыток побега. Но в тот момент терпение его лопнуло, и он наорал на Симеона. Мол, какого черта тот сам не покажет ему дорогу, раз такой здесь умный? Зачем держит здесь? Пускай отпустит его сейчас же, или... Он не выдержал и накинулся на лешего с кулаками.
В ту ночь Симеон взял его. Да, по сути, это было насилием, но таким прекрасным, что Виктор долго не мог опомниться. В последующие ночи это повторялось еще и еще. В моменты близости Симеон был теплым и нежным, но делал то, что хотел с гораздо более слабым человеком. И, надо признать, такого наслаждения Витя не испытывал никогда и ни с кем. До этого у него были только девушки, и поначалу ощущение шока не проходило. А потом он понял, что скучает и очень ждет лешего домой вечерами, желая его. С той ночи его пребывание в лесу приобрело совсем другой смысл, он был словно в бреду, в волшебном сне, в сказке, о какой никогда не мог и мечтать. Ему было хорошо и он полюбил, наконец, Симеона, хотя не признался бы в этом даже самому себе. Он по-прежнему полагал, что страшно хочет вернуться домой, что он пленник тут. Хотя его и тянуло к Симеону.
А потом лето неожиданно закончилось. То лето вообще было необычно жарким, но в конце августа ночи стали холоднее, и в домике Симеона поселилась прохладная сырость. Огня леший ужасно боялся, да и где его взять? Виктор не умел его добывать, ни спичек, ни зажигалки у него с собой не было. как-то утром он проснулся с сильной болью в горле. Симеон очень волновался, переживал, хлопотал, но ничем не мог помочь больному, мерзнущему человеку. Целый день он ходил мрачнее тучи, а потом взял Витю на руки и понес. На все вопросы о том, куда они идут, леший отвечал хмурым молчанием. Однако прошло лишь немногим больше часа, как они оказались... у края шоссе! Удивлению парня не было предела, а на возмущение сил у него уже не осталось.
Симеон поставил его на ноги и сказал:
- Я отпускаю тебя, иначе ты умрешь. Но помни. В лес больше не ходи. Сунешься сюда - будешь моим навсегда.
Автостопом Витя добрался до родного городка. Оказывается, все это время он был совсем не так уж и далеко, просто почему-то не мог выбраться. Почему-то, ага! Симеон же и не пускал.
Он быстро поправился, родные окружили его заботой, ведь почитали пропавшим без вести и думали, что он, наверное, умер в лесу. С наслаждением принимая их заботу, Витя вспоминал Симеона, о котором не рассказал, конечно же, никому. Он вообще прикинулся потерявшим память, чтобы избежать лишних вопросов. Прошло время, он вернулся к прежней жизни, только вот в лес никогда не ходил, как ни звали друзья. Все удивлялись, но списывали этот каприз на моральную травму. А Виктор ощутил грусть. Ему страшно хотелось пойти в лес, на самом деле. Он скучал по Симеону, по тому ненормальному, сумасшедшему, нереальному лету, проведенному в его объятиях. Тем не менее он старался вернуться к нормальной жизни, найти свое место в мире людей.
Через пару лет ему стало казаться, что возможно: он повстречал Наташу. Чудесная девчонка, трепетная лань, золотая рыбка, радовавшая его своей жизнерадостностью и смехом, трогавшая его душу заботой. Провстречавшись год, как-то само собой разумеющимся казалось то, что была назначена дата свадьбы. А как же еще, они такая чудесная пара. Так думали окружающие, так думала Наташа. Так думал и Виктор, отлично сознавая, что не любит ее. Не любит, но женится и будет заботиться о ней и их будущих детях, ведь лучшую ему не найти, а надо жить нормальной жизнью. Или ее подобием.
Он не мог забыть Симеона. По-настоящему счастлив он был лишь тем летом четыре года назад, а теперешняя жизнь была словно тень по сравнению с тем, что он испытывал тогда. Но Виктор не отступал. Гнал от себя мысли о лешем и надеялся, что забудет его.
До свадьбы осталось две недели, и Витя должен был лететь в командировку. Последнюю перед свадьбой. Он вернется, когда все приготовления уже закончатся, и начнется новый этап в его жизни. Все шло по плану, он нежно попрощался с Наташей и ступил на борт самолета. Он заснул, а проснулся от того, что самолет нещадно трясло. Что-то шло не так, люди вокруг кричали, молились, ругались, но все было тщетно. Самолет падал, это была авиакатастрофа, и Виктор успел подумать о том, что завтра же в новостях прозвучит сюжет о крушении самолета посреди тайги. Но его не будет уже в живых. А дальше было падение, ад на земле, кровь и крики, и в какой-то момент Витя лишился сознания.
Он очнулся. Он был жив и это было невероятно. Вокруг были одни трупы, но он каким-то неведомым чудом был жив. Самолет не взорвался, он лежал на пузе посреди векового леса подбитой птицей, которая уже никогда не взлетит.
Грязный, со слегка кружащейся головой, Витя решил пробраться к выходу. Он шел по искореженному салону, содрогаясь от того, что видел вокруг. Пока дошел до двери, его начало неслабо тошнить, но он не смог заставить себя выйти. ТАМ, за дверью, был лес. Тот самый лес, в котором он не бывал уже четыре года. В котором он не смел появляться, и в котором остался ОН. Однако не будешь же сидеть здесь вечно, от судьбы не уйти, да и Виктор весьма опасался, что самолет таки взорвется. Он вышел наружу, втянув полной грудью лесной воздух. И ничуть не удивился, когда Симеон подал ему руку, помогая спуститься на развороченную крушением землю, когда протянул ему букет лесных колокольчиков.
- Я научился не бояться огня, - сказал леший, - холодные зимы нам не страшны. Я знал, что ты вернешься.
Виктор понял, что он это тоже знал. Все эти четыре года - знал. В новостях назовут имена погибших, а он навечно останется пропавшим без вести.