Настала очередь мини, принесенных с ФБ.

Название: День смеха
Автор: fandom Miry Lukyanenko 2014
Бета: Ernst Wolff
Канон: Дозоры
Размер: мини, 1187 слов
Пейринг/Персонажи: Завулон, Городецкий
Категория: слэш
Жанр: юмор, ER
Рейтинг: PG
Краткое содержание: Антону нравится устраивать первоапрельские розыгрыши, но Завулон не остается внакладе.
Для голосования: #. fandom Miry Lukyanenko 2014 – "День смеха"

читать дальшеЭто было их второе первое апреля. Завулон прекрасно помнил, что произошло в этот день ровно год назад, и потому он готовился к худшему. Светлый маг вне категорий Антон Городецкий, сотрудник Ночного Дозора, странной прихотью судьбы ставший его любовником, вел себя в тот день хуже ребенка. Жестокого и избалованного ребенка. Совсем как Темный. В иной раз Завулон бы обрадовался, но выходки Антона были обращены против него. Он разыграл Завулона дважды, и один его поступок был хуже другого.

Первый розыгрыш настиг еще утром. Антон ушел на работу раньше обычного, даже раньше, чем проснулся Завулон, что само по себе было удивительно. Но Темный не насторожился: ему и в голову не могло прийти, что Светлый маг способен так себя вести. Чуть позже, попытавшись открыть дверь в собственный кабинет, Завулон устроил там погром. Не по своей воле. Дело в том, что перед этим Городецкий с помощью нити магического прилипания связал вместе с дверной ручкой множество легких предметов в помещении. Стоило Завулону открыть дверь, как все это улетело со своих мест. Полный разгром. Оставалось лишь негодовать и удивляться, каким образом Антону удалось выйти самому, не задев всю конструкцию.

Второй розыгрыш был вечером, уже после работы. После утреннего приключения Завулон был сильно не в духе, и Антон вел себя тихо, как мышь, и ласково, как нашкодивший кот. Он для чего-то припер домой дрель, сказал, что завтра понадобится на работе. На удивленный взгляд Завулона ответил, что Гесер попросил принести дрель, а зачем — не объяснил.

Примирение шло полным ходом. Потом Антон все-таки вспомнил про дрель, сказал, что как-то вышло, что он никогда с ней не работал, и запустил ее пару раз на глазах Завулона. А потом, как бы невзначай зайдя ему за спину, запустил снова и ткнул пальцем Завулону в спину. Темный маг подпрыгнул на метр минимум, и Антон на миг испугался: а ну как инфаркт. Все же возраст за две тысячи годков перевалил. Эти размышления он не преминул тут же озвучить Завулону крайне заботливым тоном. К чести и выдержке Темного следует добавить, что он не превратил Антона в лягушку. Хотя на тот момент Антон этого явно заслуживал.

Поэтому сегодня, первого апреля, спустя ровно год после тех памятных событий, Завулон с самого утра был напряжен, словно натянутая струна, с Антоном разговаривал хмуро и отрывисто. Ждал подлянку. Утром ничего не произошло, время подходило к обеду. Был рабочий день, и Антон предложил Завулону согласовать время обеда и прошвырнуться куда-то вместе, чего обычно тоже не бывало. Тут-то Завулон и насторожился пуще прежнего... но все прошло чинно, мирно, благородно.

Пообедали и разошлись. Антон улетел, как на крыльях. Видеть его таким невинно-радостным было выше сил нервничающего Завулона. Ведь явно же замыслил что-то, гаденыш. И Темный маг решил не ждать. Хочешь смеха? Будет тебе смех.

На самом деле, план Антона был прост, как три копейки. Он знал, что Завулон будет весь день на стреме ждать розыгрыша, будет нервничать. Весь розыгрыш заключался именно в этом. Откровенный разговор должен был состояться поздно вечером, когда Светлый признался бы, что и не собирался разыгрывать Завулона. И тот зря весь день пропсиховал. Смешно? Возможно.

Но Завулон обо всем этом не догадывался, а решил взять дело в свои руки. Поэтому вернувшегося вечером с работы Антона ожидал сюрприз: накрытый на двоих столик с ужином и вином. И когда успел только? Но приятно, что ни говори, когда тебя так встречают. Завулон же был мрачно-вежливо-притягательным как никогда, что совершенно не оставило Антону путей к отступлению. Они сели, и Завулон чарующим полушепотом произнес тост. Пригубили вино. Почему-то первый глоток заставил Антона понять, что очень хочется пить, хотя минуту назад вроде бы не хотелось... Бокал опустел мгновенно. Секунда, другая, третья. Глаза Темного мага напротив, взгляд не отпускает, буравит, словно видит насквозь, губы что-то произносят, но сердце бухает так, что слышен только его стук. Пелена затуманивает картинку, остаются лишь глаза Завулона, полные скрытой насмешки. А потом пустота.

Очнувшись, первым, что увидел Антон, был потолок. Белый, в голубоватых прожилках, под мрамор. Или действительно мрамор все-таки?.. Антон снова прикрыл было глаза, но резко вспомнил, что только что сидел за столом с Завулоном. Какого черта? Широко распахнув глаза, Антон попытался вскочить. Но не смог даже поднять рук, которые зачем-то были заведены за голову и привязаны. С ногами то же самое: разведены в стороны и привязаны к столбикам кровати, на которой, собственно, он и лежал зафиксированным. Зафиксированным на их с Завулоном кровати.

Следующим открытием стало то, что Антон был обнажен. Пока он пребывал в отключке, Завулон снял с него всю одежду и связал. Что за хрень?!

Именно этот вопрос, именно в такой форме громко озвучил Городецкий. Ответ не заставил себя ждать.

— Проснулся, красавец? Я бесконечно рад. Чего разнервничался, забыл, какой сегодня день?

— Какой день? Ты в своем уме? Развяжи меня!

Завулон покачал головой.

— И лишиться такой потехи? А как же день смеха? Я весь день честно ждал твоего сюрприза, как в прошлый раз, помнишь?

— Я и не думал сегодня ни о чем таком, правда. Прекрати это!

— Прекратить что? Я же еще ничего не сделал. Неужели тебе не интересно? Где твой азарт?

— Что. Ты. Задумал?!

Воспользоваться магией почему-то не получалось, как бы страстно ни желал Антон освободиться. Он был сейчас совсем как обычный человек, попавший в передрягу, и мог рассчитывать лишь на свои обычные человеческие силы.

— Посмеяться. Нет, правда. Всего лишь повеселиться от души. С тобой за компанию. Ты же у нас главный заводила.

Говоря все это, Темный присел на кровать рядом с распростертым Антоном и нежно провел пальцами по его груди. Прикосновение было ласкающим и неожиданно щекотным. Антон хмыкнул и дернулся. Хищная улыбка расцвела на лице Завулона.

— О, ты готов к веселью, как я и думал. Ну что, начнем?

Не успел Антон спросить, что же именно они собираются начать, как ответ пришел сам собой. Пальцы Завулона забегали по его груди, ребрам, животу, прикасаясь нежно и мучительно. Глаза Антона стали круглыми от удивления, но уже через секунду он хохотал и дергался в путах, не будучи в силах вырваться и прекратить все это.

— Ха-ха-ха! Пе... перестань! Прекрати сейчас же! А-ха!

— Ну наконец-то! Ты смеешься так заразительно. День смеха не пройдет впустую, как ты считаешь?

— Ничего я не считаю! Отпусти меня, сволочь!

— А я еще не повеселился. Мне так нравится твой смех. Хочу послушать еще.

И он послушал. А что было делать бедному Антону, как не хохотать, выть от смеха и извиваться на своем ложе, когда пальцы Завулона мучили каждое чувствительное место на его теле: подмышки, живот, стопы. Щекотка была чудовищной, невыносимой, и, судя по всему, кончаться не собиралась. Сначала Антон пытался угрожать и браниться, но, в конце концов, взмолился о пощаде.

— Подожди, — приостановившись на миг, задумчиво произнес Завулон. — Мне кажется, есть еще что-то, чему мы не уделили должного внимания.

И начал ласкать и терзать щекоткой промежность и гениталии Антона. Это вызвало не смех, но вскрик. Удовольствие перемежалось с дикой щекоткой, и это было уже слишком.

— Хватит! Прошу тебя! — задыхаясь, сквозь выступившие слезы, простонал Антон.

— Мне прекратить все-все? — деловито поинтересовался Завулон.

— Нет... Только щекотку... — прошептал Антон.

— Хм, думаю, что веселья на сегодня достаточно.

Завулон быстро скинул одежду и присоединился к своему любимому. Завершение экзекуции было весьма приятным для них обоих.

Надо ли говорить, что урок о том, кого можно разыгрывать, а кого лучше не надо, Светлый маг вне категорий Антон Городецкий усвоил на «отлично»?


Название: День смеха 2. And A Happy New Year!
Автор: fandom Miry Lukyanenko 2014
Бета: Ernst Wolff
Канон: Дозоры
Размер: мини, 1672 слова
Пейринг/Персонажи: Завулон/Антон
Категория: слэш
Жанр: юмор, Hurt/comfort
Рейтинг: R
Краткое содержание: Сиквел к фику "День смеха". Память о Дне смеха повыветрилась, на носу - Новый Год.
Предупреждения: OOC
Для голосования: #. fandom Miry Lukyanenko 2014 - "День смеха 2. And A Happy New Year!"

читать дальшеНет, Антон вовсе не был тугодумом, или человеком, не извлекающим никаких уроков из предыдущего опыта. Ему просто очень хотелось праздника.

Тогда, ровно 9 месяцев назад, Антон имел прекрасную возможность лишний раз убедиться в неординарности своего любимого — Высшего Темного мага Завулона, главы Дневного Дозора. В тот раз, первого апреля, в День смеха, Завулон несказанно удивил Антона своим пониманием слова «рассмешить», попросту защекотав Антона до полусмерти. После этого Городецкий зарекся даже думать о каких-либо совместных отмечаниях традиционных праздников. Но это же не просто праздник. Это Новый Год!

До последнего дня, то есть до тридцать первого декабря, Антон Городецкий, Высший Светлый маг, не был уверен ни в чем. Но тридцать первого, наплевав на осторожность и воспользовавшись отсутствием днем дома Завулона, притащил елку и принялся наряжать ее с выражением железной решимости на лице. Игрушки у Антона были красивые, не какая-то там пластмасса: стеклянные шары, затейливо расписанные вручную. Каждый достоин любования. И Антон любовался ими, скрупулезно подыскивая место для каждого. Елка вышла великолепной. Надев голубую блестящую верхушку, разукрашенную серебряной глазурью, Антон еще раз придирчиво осмотрел творение рук своих, и остался, в целом, доволен. Но чего-то не хватало… Как там было? «Раз, два, три — елочка, гори!» Ну точно! А гирлянда? Нету же. Быстро набрав номер Завулона, Антон также быстро протрещал любимому заказ на гирлянду, и, не дослушав ответа, отключился. Ведь еще ужин!

Когда раздался звук открывающейся двери, у Антона все было готово. Ну, почти все — на стол он думал накрыть вместе с Завулоном, так интереснее. Он раскладывал последние украшения из листиков петрушки на горке салата, когда понял, что Завулон молча стоит рядом, задумчиво глядя на него. С улыбкой Антон повернулся к Темному и спросил:

— Привет! Гирлянду принес?

Не говоря ни слова, Завулон вытащил из-за спины пакет с непонятным предметом внутри. Антон взял покупку, недоуменно покрутил в руках, открыл.

— Это что?

Завулон молчал. Антон развернул упаковку до конца.

— Это… это что за изврат такой? А на елку что будем вешать?

— На елку? — удивленно поднял бровь Завулон. — А кто говорил о елке?

И правда. Антон чуть не хлопнул себя по лбу. Он не сказал Завулону ни слова о елке. Но, черт возьми, разве и так не понятно, что он имел в виду? Понятно, конечно. Но только не Завулону. Он же большой оригинал.

— Завулон… Это цепочка анальных шариков. Как ты мог подумать, что я хочу именно этого?

Дело в том, что до этого дня они никогда не использовали в постели секс-игрушек, обходясь лишь натурпродуктом. И начинать именно сегодня Антон совершенно не планировал.

По-прежнему молча Завулон забрал у Антона «гирлянду», снял пиджак, за ним рубашку. Антон нервно сглотнул и присел на краешек дивана. Ему стало жарко.

— Послушай, ты чего, а? Ужин готов, давай накроем на стол.

Завулон поднял на Антона мрачный взгляд.

— Я ушел с работы раньше, бросив дела. И я никогда раньше не покупал такого. Вот не поверишь, первый раз. После этого я прочитал инструкцию по применению. А теперь ты хочешь меня прокатить?

Все это было сказано спокойно, без тени улыбки или гнева. Просто пугающе спокойно. Антон понял, что, кажется, попал. И круто. Завулон тем временем разоблачился полностью, оставшись в одних трусах, взял ворох своей одежды и унес в гардеробную. Антону захотелось спрятаться, пока любимый не видит его, но он отогнал эту трусливую мысль и попытался взять себя в руки.

— Так. Давай успокоимся. Я признаю свою вину, я ввел тебя в заблуждение. Но давай не будем горячиться, посмотри, какая елка.

Слова застыли у Антона на губах, когда он увидел направляющегося к нему Темного. Тот явно уже начал раздражаться от нытья, и был разгорячен, словно молодой дракон по весне.

— Мне плевать на это хвойное растение. Я пришел в тот магазин, и выглядел полным идиотом, попросив и продавца гирлянду. По крайней мере, именно так он на меня смотрел, как на полного идиота. И теперь я понимаю, почему. Он сказал, что есть только такие. Я купил ЭТО, а теперь иди сюда, будем тебя украшать, елочка.

Завулон протянул руку, но схватил только воздух. Антона уже как ветром сдуло с дивана, С утробным рычанием он стоял в противоположном углу комнаты, ощетинившись, как росомаха. С точно таким же утробным рычанием Завулон перескочил через диван одним прыжком, но сегодня Антон решил быть резвым, как никогда. Он никогда не думал, что в небольшой комнате столько простора для убегания от разозленного и разгоряченного Завулона. Просто Антону очень не хотелось попасться ему в руки. Оленем, укушенным пчелой, Антон скакал через стулья, вокруг стола, мимо елки. Снова мимо елки. И еще раз. Долго такое продолжаться не могло. Все мы знаем, что если в фильме в кадре есть аквариум — судьба ему быть разбитым. Антон налетел на елку на порядочной скорости, сне ее на пол и грохнулся следом.

Когда в голове немного прояснилось, Антон понял, что лежит на полу, но не весь. Голова его покоится на коленях Завулона, а под спиной что-то колется и хрустит.

— Тише ты, не дергайся. Тут полно стекол. Потерпи.

Ладони обожгло огнем, Антон невольно вскрикнул. Секунду спустя до него дошло, что это Завулон обрабатывает спиртом порезы на его руках, лице, даже животе! Вот это и впрямь было больно, Антон зашипел сквозь зубы, попытался оттолкнуть руку Завулона. Но тот снова шикнул на него, велев лежать смирно. Надо вынуть стекло, застрявшее в порезах. И на кой черт он купил стеклянные игрушки? Каждое прикосновение жгло и щипало по-прежнему, но Антон лишь слабо вздрагивал, позволив своему лекарю-мучителю терзать его, сколько нужно. Он поднял ладонь к глазам — та была вымазана кровью. Угораздило же его… Новое прикосновение огненной воды заставило сжать зубы и отвернуться, чтобы не показывать выступивших слез. Долго еще?

— Вот и все. Ну, чего раскис, скакун? На вот, выпей.

В горло потекло что-то вязкое, горьковатое. Чтобы не захлебнуться, пришлось быстро сглатывать. Голова снова закружилась и наступила темнота.

Очнулся Антон на кровати, будучи привязанным к ней за ноги и за руки. Это уже было, точно. И закончилось все тогда очень весело. Жутко весело.

— Ну чего глаза округлил? Я не буду тебя щекотать.

Завулон невозмутимо стоял рядом, обнаженный, как и Антон. В руках он держал злополучную «гирлянду».

— Ты все же намерен мучить меня этим? — прохрипел Антон. Во рту было сухо.

— Откуда такие мысли? А вдруг тебе понравится? Подумай сам: я гонялся за тобой по квартире, как дурной лось, потом ты, поганец, напугал меня, своротив этот кактус в мишуре, да еще заработав столько порезов. Я добрых полчаса вытаскивал из тебя стекла и лечил тебя, а где благодарность? Хочу благодарности.

Говоря все это, Завулон открыл тюбик с лубрикантом и методично намазывал им цепочку, шарик за шариком.

— Будет тебе благодарность, только развяжешь — и сразу отблагодарю, — прошипел сквозь зубы Антон.

Завулон проигнорировал жаркое обещание, закончил намазывать цепочку и присел на край кровати.

— А теперь послушай меня. Я все равно это сделаю. Но чтобы все получилось как надо, ты не должен сопротивляться, понимаешь? Со здравым смыслом у тебя все в порядке. Знаю, многие бы поспорили, но я в тебя верю. Вот и подумай: зачем испытывать боль там, где можно получить удовольствие? Сейчас я отвяжу твои ноги и закину их себе на плечи. И ты не будешь делать глупостей.

Все это Завулон произнес тихо, проникновенно, наклонившись к самому уху Антона. Слова прозвучали нежно, почти ласково. Эта нежность настолько обескуражила Антона, что, когда Завулон и впрямь отвязал его ноги и закинул их себе на плечи, поднырнув совсем близко, ни о каком сопротивлении речи не шло. Цепочка начиналась с совсем маленького шарика, следующий был больше, и так по нарастающей. Кончалось все упором, чтобы цепочка не могла проскочить внутрь совсем. Одной рукой Завулон ласкал и дразнил грудь, живот, бедра и член Антона, а второй медленно, один за другим, вводил скользкие шарики ему в анус. Губы Завулона при этом что-то шептали, и смотрел он Антону прямо в глаза, не давая отвести взгляд. Страх, смущение — все это пропало, исчезло в омуте глаз Завулона. Сначала Антон инстинктивно напрягся, но Завулон наклонился над ним и продолжал ласкать уже языком. Когда последний шарик был введен, Завулон отстранился, поцеловал разгоряченного Антона в губы и сказал:

— Подожди. Полежи так, я сейчас.

Деваться привязанному за руки Антону было некуда, поэтому он подождал, пока Завулон не вернулся, неся в руках чашку, над которой поднимался пар.

Усмехнувшись удивленному выражению лица Антона, Завулон поставил чашку рядом с кроватью, на тумбочку. Пахло из чашки клубникой.

— Чайку захотелось? Это же клубничный чай?

— Сейчас все сам увидишь.

Завулон забрался на постель, взял чашку, отхлебнул из нее, покатал во рту горячий ароматный напиток, проглотил, а потом сразу взял в рот член Антона. Ощущения были необыкновенные. Антон охнул и подался вперед. Так горячо и влажно… Антон закрыл глаза и блаженно застонал. К распирающему чувству из-за шариков в заднем проходе добавилось наслаждение от минета, от этого начинало сносить крышу, он задвигался в такт ласкам Завулона.

— Развяжи мне руки, хочу обнимать тебя.

— Подожди… Не отвлекайся. И меня не отвлекай.

После этих слов Завулон еще раз прополоскал рот не успевшим остыть чаем и, насаживаясь ртом на член Антона, потянул за цепочку и медленно вытащил первый шарик. Ощущение было на грани щекотки и кайфа, словно проводишь пальцем по небу. Только к этому добавлялось недюжинное возбуждение. Антон дернулся, когда Завулон снова потянул цепочку. Напрягся, немного сжав задний проход, чтобы ярче ощутить движение внутри, и выгнулся навстречу также не прекращающимся оральным ласкам. Язык Завулона танцевал вокруг головки и по всей длине члена Антона. Шарики один за другим медленно извлекались наружу, и вспотевший, постанывающиий Антон выгибался и шумно дышал. Немного мешало, что из-за привязанных рук он не мог ласкать Завулона в ответ, но ощущение беспомощности лишь добавляло пикантности и остроты. Когда возбуждение достигло пика, Антон двинул бедрами, избавляясь от остатков цепочки внутри себя и прошептал:

— Хватит дразнить меня! Бери уже!

Завулон приподнял бедра Антона и насадил его на собственный колом стоящий член, задвигался сильно и быстро. Сил терпеть уже не было, оргазм для обоих наступил быстро.

Завулон лег рядом с Антоном, лениво развязал прочные ленты, удерживающие его руки. Антон наконец сделал то, чего хотел все это время — обнял Завулона, прижавшись лицом к его груди.

— А зачем клубничный чай? Нет, это было здорово, но что в нем такого?

— Клубника абсолютно ни при чем, — усмехнулся Завулон, — все дело в горячем. Это могла быть хоть вода, и можно даже не глотать.

Антон рассмеялся.

— С Новым Годом, — внезапно произнес Завулон. — А знаешь, эти твои праздники заводят. Что у нас дальше по графику?

Название: Белый сон
Автор: fandom Miry Lukyanenko 2014
Бета: Ernst Wolff
Канон: Линия Грез
Размер: мини, 1341 слово
Пейринг/Персонажи: Артур/Кей
Категория: слэш
Жанр: драма
Рейтинг: R
Краткое содержание: Артуру часто снится один и тот же сон, в котором его морально пытают «белой комнатой». С помощью Кея Артуру удается раскрасить свой сон в миллион красок.
Предупреждения: упоминания пыток, описание моральной пытки. Все лица, вовлеченные в отношения - совершеннолетние.
Для голосования: #. fandom Miry Lukyanenko 2014 - "Белый сон"
читать дальше
Это сон. Потому что в реальности ничего подобного не происходило.

В реальности как его только ни мучили, как только он ни умирал. Его душили, стискивая режуще-тонким шнуром детскую шею. Он взрывался в вакууме вместе с кораблем. Несколько раз. Лучше всего, когда быстро. Только приближающийся жар, а потом и воспоминаний-то почти не остается. Чаще всего, конечно же, в него стреляли. Вот тут выходило уже как когда. Самое быстрое — в голову. Но куда только они ни попадали… Порой давали много времени, слишком много. Истекать кровью после попадания в печень ему пришлось два раза. Хуже — во второй раз. Боль адская, но никакой потери сознания. Вот при пытках боль не приходила, а в тот раз он напился ею. Просто сидел и ждал смерти. Лежать почему-то оказалось еще больнее. И он сидел, чувствуя горячую кровь под пальцами, зажимающими рану. И, пока сознание не затуманилось, думал о следующем разе. Ведь он будет, вопрос лишь в том, как скоро. Интересно, как?.. Как Артур Ван Кертис будет умирать в следующий раз?

Но то реальность. Там витала смерть, но боли, на самом деле, было не много. И пытки, любые, самые изощренные, не могли расколоть Артура. Ни инъекции, ни даже оригинальный вид искусства — резьба по телу. Такое тоже случалось, вот только многочисленные воскрешения стерли все следы. А вырезали красиво, да. Даже обидно, что он не в силах отблагодарить своих мучителей болью за такое старание: кровавый дракон на весь живот. А ему хоть бы хны, не издал ни звука. Его тело терзали, как могли.

А душу пытали во сне. Артур сам не знал, откуда этот сон брался, из каких глубин сознания вылезал. Ничего такого с ним никогда никто не проделывал. Видимо, считали неэффективным и слишком мелким. И хорошо, что считали.

Он ложился, закрывал глаза, и через какое-то время вокруг разливался белый, неживой свет. Сначала он видел потолок, словно лежал на спине. На самом деле в этом сне он своего тела не чувствовал. Потом изображение менялось, появлялись стены — белые, пол — белый и плотно прикрытая дверь. Тоже, разумеется, белая.

В комнате не было теней, потому что отсутствовали лампы. Светился весь потолок. Неярко, приглушенно, назойливо. Свет никогда не выключался, поэтому день и ночь различить невозможно. Дверь открывали редко и бессистемно. Когда, к примеру, пленнику (а в этом сне Артур — самый настоящий пленник) надо было в туалет. Открывалась дверь бесшумно, заходил человек. Хотя Артур не знал, человек ли это — видеть его не разрешалось. Наверное, входящий носил мягкую обувь, потому что шаги оставались совсем бесшумными. Артуру полагалось стоять смирно и ничего не делать. Сильные руки выверенными движениями раздевали его, он делал свои дела, потом его одевали. И посетитель уходил. Оглянуться нельзя, самому снять штаны — тоже. Таковы условия, поставленные… сном? Артур не знал. Он просто стоял и ждал, когда дверь закроется. В этом и состояла пытка: ни цветов, ни звуков, ни даже действий. Самому ничего нельзя делать. Это унизительно, но мысль о сопротивлении не приходила. Мыслей вообще почти не было. Только апатия. Белый свет заполнял сознание, и не хотелось ничего менять, не хотелось бороться.

После пробуждения от такого сна апатия не уходила. Он лежал с открытыми глазами, не веря в то, что свободен, что в мире есть краски. Пожалуй, это и есть самое страшное — он не в состоянии освободиться. Из настоящей тюрьмы можно сбежать, выйти, а из той, что в голове — никогда. Он устал от этих снов. Иногда до того, что не хочется закрывать глаза, зная, что темнота вот-вот обратится белизной.

Так случилось и сегодня. Прямо сейчас Артур лежал на кровати, обхватив подушку руками и, почти не моргая, смотрел в пустоту. Было противно и страшно, потому что скоро бороться со сном будет уже невозможно. И он станет беззащитен. День выдался особенно тяжелым, спать и не хотелось толком, слишком много всего навалилось, мозг думал и думал, переваривал события, никак не хотел успокаиваться. Он уже слышал от «отца», что в следующей попытке достичь Грааля его телохранителем будет некий Кей Альтос, бывалый тип. Артур не видел его, но все пытался представить, как мог бы выглядеть телохранитель категории «С», который по совместительству еще и киллер. Картины воображение рисовало пугающие.

Он перевернулся на спину и лежал, глядя в потолок. На потолке ползли чуть заметные трещинки, он следил за ними взглядом, спускаясь по одной и поднимаясь по другой. Постепенно усталость взяла свое, и очередная трещинка привела его в белую комнату, вновь в самый ненавистный сон. Он сидел по-турецки посреди помещения, а перед ним стояла тарелка с едой. Как и всегда — рис, белоснежный, как и все вокруг. Артур подцепил несколько рассыпчатых крупинок белой пластиковой вилкой, смотрел, как они падают обратно, одна за другой. Падают легко и бесшумно… Но в самой комнате есть звуки. Он обнаружил, что слышит мерное гудение, словно где-то за стеной работал какой-то неизвестный прибор. Такое случилось впервые, и так же впервые Артур почувствовал какие-то эмоции. Заинтересованность, удивление. Обычно они были стерты, душа как чистый лист.

В этих снах Артур всегда действовал по предложенному сценарию. Давали еду — ел, приходили, чтобы помочь оправиться — делал, что положено. Никогда не сопротивлялся, не делал что-то от себя. Сейчас он встал. Поискал глазами дверь, подошел. Постучал. И каким удовольствием отозвался в его ушах этот стук!

Сначала ничего не происходило. Потом прямоугольник двери медленно отъехал в сторону, и на пороге появился человек. Одетый в белое. Высокий широкоплечий мужчина. Темноволосый, с живыми карими глазами, смуглым, симпатичным лицом. Мужчина сделал шаг, чтобы войти в комнату. Артуру пришлось попятиться. Дверь закрылась. Они продолжали стоять и смотреть друг на друга. Потом мужчина развернул его спиной к себе и привычными движениями стал раздевать. Это были те самые сильные руки, в которых он чувствовал себя куклой, с которой возится аккуратный, заботливый ребенок.

Оставшись в одной рубашке, Артур повернулся к мужчине. Тот пытался удержать его в прежнем положении, но Артур змеей выскользнул из держащих его рук и приник к незнакомцу вплотную. Тот молчал, глядя на Артура и явно не зная, что предпринять. Артуру захотелось пошалить, добиться от симпатичного истукана каких-то эмоций. Он прижался к мужчине, обхватив руками его за шею. Тот секунду постоял, недоумевая, а потом неуклюже обнял в ответ. Артур улыбнулся этой нерешительности. Ему стало весело.

Он пробежал пальцами по спине мужчины, заставив того отстраниться и немного выгнуться. Артур снова приник к нему, потерся обнаженными бедрами о его бедра. С удовольствием почувствовал, как набухает под одеждой его член.

— Как тебя зовут? — прошептал Артур мужчине на ухо.

— Кей… — услышал он тихий ответ.

«Отлично, Кей!.. Кей? Так же, как и тот… Надо же», — подумал Артур, и запустил руки под джемпер Кея. Напряженный живот и крепкие мышцы приятно ласкали ладони. В ответ Кей гладил спину Артура, спускаясь все ниже. Он все еще оставался слишком нерешительным, и Артур продолжал проявлять инициативу.

— Познакомимся поближе, Кей, — сказал Артур и жестом попросил Кея поднять руки. Так удобнее было избавить его от джемпера.

Сразу захотелось погладить сильные, мускулистые плечи, грудь, спуститься по животу к поясу брюк. Артур расстегнул ремень, спустил штаны с бедер и ягодиц Кея. С удовлетворением отметил очевидное возбуждение, положил ладонь на колом стоящий член. Улыбнулся, почувствовав, как мужчина вздрогнул от прикосновения, как его руки обняли за поясницу и притянули к себе поближе.

Артур опустился на колени и лизнул головку члена Кея. Прошелся языком по всей длине, обхватив руками бедра, заставляя податься вперед, двигаться в нужном ритме. Ответная дрожь доставляла удовольствие. Тяжелая ладонь опустилась на голову Артуру, помогая придерживаться нужного ритма, а Артур все танцевал языком и губами по крепкому члену. Он рассчитывал быстро довести Кея до оргазма, но тот вдруг отстранил его и рывком поставил на ноги. Развернул лицом к стене, заставив опереться о нее руками. Положил большие, смуглые ладони на нежные ягодицы, приподнял их, ткнулся членом ему в анус. Артур прижался щекой к прохладной стене, выгибаясь, чтобы помочь Кею. С каждым толчком тот проникал все глубже, тонкое тело Артура содрогалось в его руках. На мгновение Кей застыл, изливая в Артура свое семя, потом вышел из него, аккуратно поставив на пол. Обхватил за плечи, развернул к себе лицом и принялся целовать глаза, щеки, губы… Ошалевший от ощущений Артур отвечал на поцелуи, обняв Кея за шею и практически повиснув на нем. Кей подхватил Артура на руки и, так держа его, опустился на пол.

Приникнув лицом к широкой и теплой груди Кея, Артур почувствовал себя под самой надежной защитой в мире. И проснулся.

Чтобы никогда больше не возвращаться в свой белый сон.